Города, о которых забыли урбанисты

О необходимости отказа от многоэтажного жилья.

Этим холодным летом у нас, жителей Калужской области, царит возбужденное настроение: цирк приехал. Никому не интересные дотоле областные и даже городские выборы внезапно оказались в центре внимания федеральных СМИ, московских политиков и столичной оппозиции. Российские «демократы» внезапно снизошли до наших проблем и рассказывают бабушкам на скамейках о том, как замечательно, проживая в Москве, будут представлять интересы жителей райцентров в Калуге.

Всё это выглядело бы довольно смешно, если бы наряду с политическими модниками к нам не переезжали бы и столичные политические моды, среди которых — мода на так называемую урбанистику.

«Урбанистами» у нас почему-то именуются те, кто предлагает различные мелкие улучшения городской среды вроде пресловутых велодорожек или придумывает дорогостоящие городские проекты. Эти улучшения выглядят порой забавно, а иногда нелепо и даже вредно.

Недавно, проходя по московскому бульвару, я обнаружила поразительную картинку — машины были припаркованы… посреди улицы, в два ряда. Справа от них оставалось некоторое свободное пространство — это была… велодорожка. Не пристроенная, а попросту вырезанная из проезжей части в том месте, где и без того образуются чудовищная пробка, которую я всегда стараюсь объехать. Вот парадоксальная суть «урбанистических» улучшений — они происходят не за счет приращения общественного блага, а за счет его перераспределения, причем, в конечном счете, ухудшающего среду.

Зато днем с огнем не сыщешь политических урбанистов, которых волнуют серьезные проблемы крупных городов, тоже постепенно перетекающие из столицы в провинцию, как, к примеру, проблема чудовищной многоэтажной застройки (вы много слышали о протестах не против строительство очередного маленького храма, а 30-этажки во дворе?). Москва уже практически убита этими башнями, но то же самое происходит и со всеми городами, на которые Москва надвигается в виде «новой Москвы» или как-то еще.

На моих глазах началась порча Обнинска, бывшего когда-то одним из лучших городов Советского Союза. Сперва на пустырях, а затем в самом центре один за другим появляются монструозные термитники. Мой родной Старый Город, уютный европейский городок, построенный пленными немцами для физиков-ядерщиков, зеленый, малоэтажный, комфортный для жизни, начинают накрывать тени абсурдно выглядящих в стотысячном городке многоэтажек по принципу «на месте трех двухэтажных деревянных домов один в один построим три 12-этажных, впихнем две восьмиэтажки прямо во дворы и глухую угловую 14-этажку» — прогресс не остановить. Наукоград расплачивается за то, что его инфраструктура лучше, чем у окрестных городов и деревень, а значит, застройщик с минимальными затратами может «навесить» на городскую среду свой беспроигрышный бизнес-проект. То, что среда при этом погибнет, мало интересует чиновников и девелоперов — ни те ни другие на местных жителей не завязаны.

Жители как могут сопротивляются точечной застройке — инициативная группа борется с ней уже более 10 лет; всё закончилось письмом из областной архитектуры, когда сначала были найдены нарушения в проекте реконструкции Старого Города, а потов внезапно в течение недели инстанция изменила свое решение — «стройте дальше, всё в порядке». Этот протест, как правило, остается без поддержки даже в масштабе района, не говоря уж о всем городе. Рассматривается как проявление персонального эгоизма страдающих от такой застройки соседей.

На уровне коллективного бессознательного у нас считается, что многоэтажная застройка — это прогрессивно и правильно, а малоэтажные дома — пережиток старого времени и допустимы лишь в качестве разновидности загородного жилья. Пришла пора поговорить об отказе от многоэтажного жилья как стандарта городской застройки. Это устаревшая модель, которая нигде в «первом мире» уже не используется. Кварталы многоэтажных жилых новостроек — решение, которое применяется в Турции, Азии, Китае, но никак не в Европе.

Считается, что многоэтажки дешевле, чем малоэтажные дома, из-за пропорционально маленькой стоимости участка земли и дешевизны самого строительства. Однако эта экономия происходит за счет соседей. Башня с собственной инфраструктурой (зелень, гаражи, детские площадки) не намного дешевле малоэтажной застройки. Копирование плана этажей снижает стоимость строительства, но негативно влияет на качество жилья. Это не считая таких мелочей, как то, что многоэтажки заслоняют свет и отрезают от потоков свежего воздуха.

Вторжение многоэтажных домов в уже сложившиеся ансамбли старых городов, та самая печально знаменитая «точечная застройка» — это всегда паразитирование на уже сложившейся среде вкупе с ее уничтожением. Не так давно я с ужасом обнаружила в самом центре Воронежа, на его исторической улице нависающую над двух-трехэтажными домами XIX века стройку… 40-этажной башни.


Исторический центр Воронежа

Дома-монстры разрушают традиционную для европейских городов структуру: район — квартал — улица — дом — квартира. Эта структура соответствует определенной градации перехода личного пространства в общественное.

Улица — «общее место», доступное всем. Двор, несмотря на свою формальную открытость, принадлежит только «соседству» (проходной двор — плохой двор). Во дворе на детской площадке твои дети играют со знакомыми тебе детьми знакомых тебе в лицо родителей. У твоего подъезда на скамеечке сидят «ближние соседи», которых ты знаешь по имени и которые могут при случае одолжить тебе муки, соли, помогут присмотреть за ребенком.

Многоэтажка заменяет всю эту структуру лифтом, который поднимает тебя из подземного паркинга (если он есть) практически сразу же в квартиру. Всё общение сводится в лучшем случае к случайным и ограниченным по времени встречам в лифте. Статистика, собранная в свое время европейскими урбанистами, говорит, что подавляющее большинство матерей не готовы выпускать детей одних на улицу, если они живут выше четвертого этажа.

Слабые социальные связи между соседями ведут к следующем шагу вниз: многоэтажки превращаются в гетто. Если подросток начинает торговать наркотиками в соседнем дворе, то это рано или поздно увидят взрослые, а если этот подросток торгует на улице, то его засечет полиция. Но что если упомянутый подросток торгует наркотиками в полете пожарной лестницы многоэтажки между 13-м и 14-м этажами? В странах Латинской Америки ответом становится внутренняя служба безопасности дома. А это уже полноценное гетто, на территории которого не действуют законы страны.

Многоэтажки служат питательной средой для таких гетто. Однотипные квартиры при падении цен на жилье — хороший предмет для спекуляции. Нередко владелец нескольких (а то и десятка) квартир сдает их внаем своим бывшим землякам. Иммигранты общаются только между собой, их интеграция в общество через «соседство» не происходит — со всеми вытекающими.

По большому счету единственные, кому выгодно многоэтажное строительство, — это крупные строительные кампании: строительство одной 20-этажной башни ведется одним инвестором и одним застройщиком, в то время как комплекс из пяти четырехэтажных домов можно чисто теоретически разделить между несколькими мелкими инвесторами. Если десять инвесторов соревнуются за пять участков для постройки одной четырехэтажки, вероятность получения заказа равна 50%, в случае же 20-этажной башни победитель получает всё, остальные же остаются ни с чем.

Строительство четырехэтажного дома возможно средствами небольшой местной фирмы, что гарантирует рабочие места своим, 20-этажная башня же строится, как правило, крупной фирмой, привлекающей рабочих со стороны, чаще всего — гастарбайтеров.

Городская цивилизация содействует развитию благодаря тому, что ускоряет контакты между людьми — рождаются новые идеи, новые производства, новые институты и технологии. Но чудовищно перегруженные гигаполисы, наподобие того, в который превратилась Москва, не содействуют, а препятствуют развитию, контакты в такой среде не облегчены, а затруднены.

Этот формат Москва экспортирует всюду, куда может дотянуться. С многоэтажками, завезенными стройкомпаниями «одноразовыми людьми» и кочующими урбанистами. Депрессивные и упадочные постсоветские малые города не стали комфортными и удобными для жизни, как можно было надеяться в эпоху экономического благополучия. Вместо этого они превратились в скопления башен-гетто, отравляющих собой городскую среду.

Изгаженная среда, конечно, отомстит — грязным воздухом, криминалом, распадом социальной структуры и человеческого общения. Но мстить-то она будет не застройщикам, не мэрам и даже не нам, а нашим детям. От велодорожек и фонтанов будет не так много толка, если по этим дорожкам мы будем кататься не среди деревьев под пение птиц, а от одной мрачной башни Мордора к другой.



Политолог Наталья Андросенко

Известия